Светский характер государства как основа конституционного строя России и гарантия реализации свободы совести.

Ст. 14 Основного закона России декларирует: «1. РФ – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.  2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом».

Следует особо подчеркнуть, что данная статья содержится в гл. 1 Конституции РФ, которая называется «Основы конституционного строя» и содержит основополагающие начала (устои) в области прав человека, государственного устройства и организации органов власти, взаимоотношений человека, общества и государства.

Таким образом, принцип светскости государства, наряду с иными основами конституционного строя выступают фундаментом для иных глав Конституции РФ и играет ведущую роль в системе конституционного права.

Однако, фактически вышеупомянутая ст. 14 Конституции России не содержит определения светскости государства. В то же время, вопрос определения и содержания принципа светскости государства является ключевым для реализации свободы совести (ст. 28). 

Действительно, сегодня трудно представить принципы свободы совести и светскости государства по отдельности, вне взаимной связи и зависимости.

Большинство отечественных авторов (Барменков А. И., Кириченко М. Г., Клочков В.В., Мозговой С. А. Персиц М. М., Розенбаум А. Ю., Рудинский Ф. М. и др.)  в своих работах по данной проблематике относят принцип отделения церкви от государства к одной из важнейших гарантий свободы совести. 

Ф.М. Рудинский справедливо считает, что «отделение церкви от государства означает, что государство не вмешивается во внутреннюю, религиозную жизнь церкви и не поручает ей осуществлять какие-либо государственные функции, а церковь не вмешивается в дела государства. Это наиболее важная гарантия свободы совести, так как освобождение совести от принудительной государственной опеки предоставляет ему самостоятельно решать вопрос о своих убеждениях. Религиозные организации превращаются в частные общества, которые не могут использовать власть против «инаковерующих» или неверующих»[1].

Ю.А. Розенбаум в своем проекте закона СССР о свободе совести в качестве основных ее конституционных гарантий определил равноправие граждан независимо от их отношения к религии, отделение церкви (религиозных организаций) от государства и школы (образования) от церкви (религиозных организаций), а также законодательство, устанавливающее ответственность за ее нарушение.

По мнению А.С. Ловинюкова, принцип равноправия верующих и неверующих является очень важным структурным элементом свободы совести, без которого она практически немыслима» и совершенно обоснованно отмечает, что сам принцип равноправия нуждается в гарантиях, ибо в противном случае он остается формальной декларацией.

Полагаю, что гарантией реального равноправия может и должна стать невозможность для государства покушаться на свободу совести. Исторический опыт показывает что, имея такую возможность, государство никогда не отказывалось от «специальных» ограничений и контроля мировоззренческой сферы.

Предоставление государству специальных полномочий по регламентации данной сферы неизбежно ведет к произвольному ее толкованию (в соответствии с личными конфессиональными  предпочтениями и групповыми идеологическими интересами государственных чиновников) и, как следствие, к столь же неизбежным злоупотреблениям со стороны власти.

Именно в указанном контексте особое значение имеют конституционные принципы светскости государства и равенства религиозных объединений, закрепленные в ст.14 Конституции Российской Федерации.

Однако единого мнения по поводу правового содержания светскости в среде правоведов нет.

В контексте истории общественной мысли можно выделить три основные трактовки светского государства как: 1) антирелигиозного; 2) нерелигиозного (секулярного); 3) внерелигиозного (мировоззренчески нейтрального). При этом первые две трактовки подразумевают конфликт сосуществования светского и религиозного, так как основываются на субъективном, идеологическом восприятии[2], являются вторичными производными и зависимыми от юридически неопределенного «религиозного».

Естественно вышеупомянутые первые два подхода являются юридически некорректными применительно к светскости государства и не могут быть гарантией реализации свободы совести.

С конституционно-правовой точки зрения максимально корректным представляется определение светского государства как мировоззренчески нейтрального, безоценочного, то есть не отдающего предпочтения вообще никакому мировоззрению. Тем более, что правового определения «религии» и «религиозного» не существует.

С.А. Мозговой справедливо отмечает, что «светское государство всегда секулярно (не религиозно), и как в любом секулярном государстве в нём обязательно реализуется принцип отделения церкви от государства. При этом секулярное не всегда является светским. Оно вполне может быть антирелигиозным или атеистическим. В идеале светское государство равноудалено и от религии, и от атеизма. Оно позволяет им мирно сосуществовать, сохраняя право мировоззренческого выбора за гражданами  и не гражданами»[3].

А.А. Безуглов и С.А. Солдатов считают, что в светском государстве «государство и религиозные и объединения отделены друг от друга, а, следовательно, не вмешиваются в дела друг друга»[4]. Похожей позиции, основанной на отражении отношений государства с религиозными объединениями, придерживаются и другие авторы [5].

По мнению И.В. Понкина «светское государство – это государство, обеспечивающее независимость и суверенность государственных институтов и религиозных объединений (равно как и объединений, деятельность которых направлена на распространение идеологии)  в соответствующих сферах их компетенции, гарантированные недопустимостью установления в государстве общеобязательной религии или идеологии и отделением от государства религиозных объединений и объединений, деятельность которых направлена на распространение идеологии»[6].

В учебнике М.В. Баглая говорится, что светский характер требует от государства соблюдения строгого нейтралитета по отношению к конфессиям[7].

Е.М. Мирошникова пишет не только о нейтралитете государства ко всем религиозным организациям, но и вообще к мировоззренческим объединениям. Среди предложенных ею признаков светского государства: нейтралитет как невмешательство, нейтралитет как неидентификация; нейтралитет как равенство в шансах; нейтралитет как отказ от привилегий[8].

М.С. Стецкевич под светским государством понимает такое государство, «которое стремится к обеспечению мировоззренческой свободы личности, законодательно обеспечивает свободу совести, не нуждается в какой-либо религиозной легитимации, и, будучи мировоззренчески нейтральным, не проводит никакой специальной религиозной политики – как по поддержке религиозных объединений, так и по борьбе с религией»[9].

Понимание светского государства как мировоззренчески нейтрального отражено в трудах Института свободы совести[10] и С.С. Саввы[11].

Однако, в науке доминирует понимание светскости как секулярного (нерелигиозного), а в законодательстве Российской Федерации определение светскости государства не закреплено. Все это создает почву для злоупотреблений в деятельности государственных органов.

Современная российская история наглядней, чем любая иная показывает, что принцип светскости государства, лежащий в основе равноправия людей вне зависимости от отношения к религии и равенства религиозных объединений, сам нуждается в гарантиях. Такой гарантией может и должно стать ограничение «специальной» регламентации сферы свободы совести со стороны государства.

Полагаю, что светское государство – мировоззренчески нейтральное государство, принципиально не приемлющее никакое мировоззрение в качестве официальной идеологии, обеспечивающее каждому возможность свободного мировоззренческого выбора. Светскость государства подразумевает его индифферентность в мировоззренческой сфере, т.е. отказ от специального контроля (невмешательство при условии соблюдения закона), неидентификацию (в силу невозможности создания научных критериев), отказ от специальных привилегий, отделение и равноудаленность от мировоззренческих организаций.

Принцип мировоззренческого нейтралитета государства не совместим с выстраиванием иерархии религиозных объединений на основе дискуссионных в религиоведческих науках и заведомо неправовых понятий: «традиционные религии (религиозные организации)» – «нетрадиционные религии (религиозные организации)» – «секты», а применительно к исламу: «традиционный ислам»-«нетрадиционный ислам»-«ваххабизм».

Принцип мировоззренческого нейтралитета государства не совместим с борьбой государства за «духовную безопасность», с «социально опасными религиями», «религиозным экстремизмом», «исламским терроризмом». Подразумевается, что пресечение противоправных деяний должно осуществляться средствами уголовной юстиции, вне зависимости от того, какой ширмой упомянутые деяния прикрываются.

Принцип светскости (мировоззренческого нейтралитета) государства не совместим со специальным правовым регулированием «религиозной», в т.ч. «миссионерской» деятельности. Деятельность соответствующих объединений должна регламентироваться на общих с общественными некоммерческими объединениями правовых основаниях.

Соглашения (договоры) государственных органов различных уровней и религиозных организаций находятся вне правового поля и должны быть отменены, поскольку противоречат конституционному принципу светскости государства и равенства религиозных объединений перед законом (ст. 14), а нередко непосредственно направлены на неправомерное ограничение свободы совести (ст.28).

Принцип светскости государства распространяется на государственную (муниципальную) систему образования, которая в соответствии с Конституцией РФ и действующим законодательством России должна быть мировоззренчески нейтральной.

Это значит, что религиозное (конфессионально ориентированное) образование, как в стенах государственной (муниципальной) школы, так и вне ее, должно быть добровольным и финансироваться за счет самих верующих и религиозных организаций.

Рассмотрение вопроса введения в российской армии института военного духовенства также представляется крайне актуальным. Напомню, что 21 июля 2009 года, невзирая на общественную дискуссию и мнение экспертов, президент РФ Д.А. Медведев на встрече с лояльными религиозными лидерами принял решение о введении в Вооруженных силах РФ института армейских и флотских священнослужителей. В качестве обоснования введения антиконституционного института армейских священнослужителей послужил тот факт, что министерство обороны РФ, по словам президента, «уже давно и плодотворно сотрудничает с основными религиозными объединениями России».

Автор солидаризуется с сопредседателем Института свободы совести С.А. Мозговым, который еще до появления законопроекта «О военных священниках» разъяснил причины, по которым он не может стать законом, а сама идея введения института войсковых священников не приемлемой для современной России[12].

Представляется актуальным сформулировать ряд первоочередных мер, явно недостаточных, но необходимых для прекращения имеющих место в Российской Федерации массовых системных нарушений конституционных принципов светскости государства и свободы совести.

Итак, в современной России необходимо следующее:

-полностью отменить «антиэкстремистское» законодательство: ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», изменения в законодательство всех уровней, внесенные в связи с его принятием, соответствующее законодательство субъектов Российской Федерации, а также списки «экстремистских» организаций и литературы;

-отменить соглашения (договоры) государственных органов различных уровней и религиозных организаций;

-остановить процесс, направленный на введение преподавания конфессионально ориентированных дисциплин в государственной (муниципальной) системе образования Российской Федерации;

-остановить процесс, направленный на введение института войсковых священников в Вооруженных Силах России;

-отменить Федеральный закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» и прекратить незаконную передачу государственной собственности и культурных ценностей религиозным объединениям;

-отменить ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан, осквернению объектов и предметов религиозного почитания (паломничества), мест религиозных обрядов и церемоний».

                Таким образом, важнейшей гарантией реализации свободы совести является конституционный принцип светскости государства. Нарушение принципа светскости государства дезавуирует как отдельные виды гарантий свободы совести, так и систему гарантий в целом.

Более того, нарушение принципа светскости государства подрывает основы конституционного строя России и создает предпосылки для массовых нарушений прав человека.

Представляется целесообразным развернутое толкование конституционного принципа светскости государства как мировоззренческого нейтралитета в Конституции и федеральном законе.