#Юридический_субботник - ментальная уборка законодательного бреда. Выпуск №48 – О "верующих" в уголовном процессе.
К сожалению, вынуждена констатировать, что мои наивные, хоть и, в общем-то, юридически обоснованные надежды на то, что статья 148 будет мертвым грузом болтаться в Уголовном кодексе РФ, не оправдались. Участились случаи привлечения к уголовной ответственности за "оскорбление религиозных чувств верующих". Дабы быть во всеоружии в случае чего (мало ли, все под ним… под законом ходим), предлагаю вам обратить внимание на положение "верующих" с точки зрения, в том числе, уголовного процесса – кто они такие, как с ними быть, и как выстраивать линию защиты в том случае, если таковые присутствуют на стороне потерпевших.
О новом субъекте права в российском законодательстве:
Первый вопрос, который стоит разрешить: в каждом ли деле, заведенном по ст. 148 УК РФ, должны быть конкретные потерпевшие? Ответ: формально – НЕТ (что не совсем верно, по моему мнению, о чем ниже). Не в каждом преступлении необходимо наличие потерпевших. Особенно это касается так называемых формальных составов (то есть в тех, где в диспозиции, в отличие от материальных, не указано наступление конкретного последствия - смерти, вреда здоровью и т.п.), к которым и относится ст. 148. В диспозиции не говорится о необходимости наступления каких-либо конкретных преступных последствий: «Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих». Иначе было бы, если бы указывалось (не менее, впрочем, бредово) нечто вроде «Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу, оскорбляющие религиозные чувства верующих и причинившие им моральный вред» - в таком случае, мы бы говорили о наступлении конкретного последствия.
То есть, по ст. 148 не обязательно действительно «оскорбить религиозные чувства верующих» (не будем сейчас вдаваться в подробности об абстрактности понятия «оскорбление», и вообще о том, каким же образом «оскорбить» можно «чувства», тем более – «религиозные», а не личность). Достаточно просто, желая этого, совершать какие-то действия (черт его знает, какие, ибо, как выяснилось, верующих оскорбляет даже выражение атеистических взглядов), зная достоверно (неизвестно, правда, откуда), что эти действия «оскорбят религиозные чувства верующих». Поскольку в диспозиции указана конкретная цель - то самое «оскорбление религиозных чувств верующих», думается, что с точки зрения логики, необходимо, чтобы преступник знал, что его действия наблюдают или точно будут наблюдать (если речь идет о видео в интернете, записях в блогах и т.п.) верующие. И, поскольку слово употреблено во множественном числе – их должно быть несколько. Вопрос: сколько именно? Два? Два и более? Откуда получить данное знание – непонятно. Видимо, от Сатаны или Госдепа.
Кроме того, в соответствии с Уголовно – процессуальном кодексом, уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 148 Уголовного кодекса, относятся к делам публичного обвинения – то есть могут быть возбуждены и без всякого заявления от потерпевших, лишь по инициативе правоохранительных органов (в отличие от дел частного обвинения, к которым, к примеру, относится изнасилование (общий состав) – они могут быть возбуждены не иначе, как по заявлению потерпевшей).
На мой взгляд, если законодатель указывает в качестве конкретной цели совершения преступления совершение действий в отношении определенного круга лиц, то они и должны фигурировать в качестве потерпевших. Иначе получается странная ситуация – никто и не думал оскорбиться, но к ответственности человека, тем не менее, привлекаем. Но это так, юридическое «имхо».
В любом случае, второй, не менее значимый вопрос, который здесь возникает – кто же такие «верующие»? В названии закона, которым были внесены изменения в УК РФ («О внесении изменений в статью 148 УК РФ в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан»), используется слово «граждане», но тексте оно не фигурирует ни разу, потому логика, мягко говоря, не ясна. Основной регулятор отношений в данной сфере - ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», также гласит о недопустимости умышленного оскорбления чувств граждан в связи с их отношением к религии (значит, можно сделать логический вывод о том, что запрещается также оскорбление чувств атеистов в связи с их непринятием религий, и чувств агностиков в аспекте их убежденности в невозможности познания наличия или отсутствия существования бога). Примечательно, что в этом законе слово «верующие» также не употреблено ни разу.
В российском законодательстве термин «атеист» упоминается всего несколько раз (да и то в сочетании со словом «верующий», а не самостоятельно) – в ст. 39 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», гласящей об обязанности медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, содействовать в осуществлении права на свободу совести верующих и атеистов; а также в нескольких ГОСТах, регулирующих вопросы предоставления населению социальных услуг, в аспекте установления их форм и объемов в рамках «предоставления помещений для отправления религиозных обрядов, создания для этого соответствующих условий, не противоречащих правилам внутреннего распорядка работы учреждения и учитывающих интересы верующих различных конфессий и атеистов». С толкованием данного термина, думается, проблем не возникает – большинство словарей сходятся на рассмотрении атеиста как лица, отрицающего существование бога, безбожника, неверующего.
Итого, а российском законодательстве нигде НЕТ определения понятию «верующий». Потому обратимся к современным толковым словарям.
Словарь Кузнецова определяет «верующего» как «признающего существование бога, верящего в бога; религиозного, набожного». Ефремова определяет его только как «признающего существование бога».
Данные понятия, казалось бы, понятны, хоть и широки – можно, к примеру, признавать существование конкретного бога, нескольких богов, божественной силы вообще без деления на религии... суть одна – в вере в сверхъестественные высшие силы (вопрос: как быть с человеком «религиозным», но не имеющим «веры в душе»?). Однако, в юриспруденции недопустимо применение таких терминов, во избежание злоупотреблений и чрезмерно широкого толкования вроде «Ах, вы не верите в Невидимого Розового Еинорога?! А я - верю! Он –БГ! Вы оскорбляете мои религиозные чувства! Прогуляюсь-ка я до полиции. Как я буду доказывать веру в НРЕ?! Я что, должна то-то доказывать?! Это вы мне докажите, что Единорогов не существует, БГхульники!». И попробуй тут отвертись…
На мой взгляд, закон, особенно – уголовный, вещь исключительно строгая, сухая и формальная, подлежащая буквальному толкованию. В нем не должно быть оценочных категорий и субъективно воспринимаемых признаков, под которые, при должной смекалке и владении русским устным, можно будет притянуть все, что угодно. Потому, в целях недопущения чрезвычайно широкого толкования и злоупотреблений, под верующими логично будет понимать лиц, являющихся организаторами, участниками (членами) религиозной организации или религиозной группы, образованных в соответствии с законодательством. Это исключило бы всяческие разночтения, возможность притянуть за уши свою «веру» в «священные швабры», равно как и пафосные заявления а-ля «я православный к(х)рестьянин», выдающиеся лишь на основании болтающегося на шее крестика или произошедшего лет дцать назад крещения.
Однако, возникает существенная загвоздка с участниками (членами) религиозного объединения (организаторы четко фиксируются в документах). В соответствии с ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях», в уведомлении о начале деятельности религиозной группы указываются, в том числе, сведения о гражданах, входящих в религиозную группу, с указанием их фамилий, имен, отчеств, адресов места жительства. Однако, не урегулировано, каким образом быть с гражданами, присоединившимися к религиозной группе после начала ее деятельности. Нигде не указано о необходимости вести «реестр» участников. Аналогично – с религиозными организациями. Указано, кто не может быть их участником (членом), но не сказано, как отследить это.
Идеальной была бы ситуация, при которой религиозные объединения обязаны были вести реестр своих участников, которые уплачивали бы взносы на содержание этого объединения, исключительно за счет которых оно бы существовало. (Мечты-мечты…).
Что ж, поскольку в России не установлено ведение списка участников религиозного объединения, возникает третий вопрос: в случае наличия в деле потерпевших, каким образом сторона обвинения должна обосновать, что они действительно являются верующими? В настоящее время, в нашем далеко не правовом государстве, для проведения проверки и последующего возможного возбуждения уголовного дела достаточно просто объявить себя верующим и утверждать, что религиозные чувства были оскорблены. Однако, все не так просто (если с умом и юридическим образованием подходить к делу). В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, потерпевший – это физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением следователя.
Понятно, что физический или имущественный вред «оскорблением религиозных чувств» вряд ли будет причинен (мы не рассматриваем сейчас ст. 5.26 КоАП). Что же такое «моральный вред»? В соответствии с Постановлением пленума Верховного суда «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» 2007 года, «под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, .., временным ограничением или лишением каких-либо прав, ..и др». Как всегда, ничего не понятно, толкуй как хочешь. Окей, применительно к «оскорблению религиозных чувств» - каким образом будет проявляться причинение морального вреда? Кому он причинен? Абстрактному понятию «религиозные чувства»? ведь если, исходя из диспозиции ст. 148, деяние их оскорбляет, то, по логике, вещей, именно им вред и причиняется.
Ну ладно, ладно, так и быть, я понимаю, что законодатель не знаком с законами логики и правилами юридической техники. Моральный вред причиняется «верующим», чье право на свободу вероисповедания нарушается какими-то там непонятными действиями. Окей. Перед нами сейчас встает третий вопрос: как следователь в постановлении о признании потерпевшим обоснует, почему именно Иванова он посчитал верующим, и в чем проявляется причинение ему предполагаемым преступлением морального вреда? Какими критериями руководствоваться при определении и того, и другого? Если вреда нет – нет и потерпевшего. (Кстати, практикующие следователи мне на данный вопрос ответа дать не смогли).
Коль закон не дает определения «верующим» - что ж, будем, как говорится, «играть на их поле», и считать таковыми тех, кто живет в соответствии с признанными большинством исповедующих канонами религии, имеющей последователей, объединённых в форме религиозной организации или группы в соответствии с законом России или иностранного государства.
То есть, человек говорит, к примеру, что он – православный, относит себя к РПЦ. РПЦ у нас зарегистрирована как организация, основные норм поведения – в Библии. Смотрим Библию, смотрим, что должен делать истинных христианин, и сопоставляем это с поведением предполагаемого потерпевшего, посредством опроса священника церкви, в которую «потерпевший» ходит (если не ходит, сразу отбрасываем его), на предмет того, когда он последний раз исповедовался, делал пожертвования (здесь нужны чеки, квитанции, выписки из банковского счета и т.д.), просто посещал храм и т.д.; опрашиваем членов семьи на предмет соблюдения поста, молитв, поведения в быту. Сложно? Бред? «Итак все ясно, кто такие верующие»? Нет, друзья мои, это – закон, причем – уголовный, здесь ничего не ясно, пока это подробно не расписано в его тексте. Судимость даже за преступление небольшой тяжести, к коим ст. 148 и относится – это крест на нормальной социальной жизни в России. Множество негативных правовых последствий даже после снятия или погашения судимости, плюс социальная стигматизация осужденных. И не забывайте о возможных мерах пресечения на время следствия. Потому уголовный закон должен быть предельно конкретен. И покуда нет определения понятию «верующие», ни о каком «итак понятно» речи быть не может.
Безусловно, проблематично будет установить «каноны» в религиях, не имеющих собрания текстов, равно как и собрать необходимую информацию о том, живет ли человек в соответствии с этими канонами или нет. Понятно, что следователи не будут заморачиваться, и просто укажут, что Иванов причисляет себя к православным, потому «ловля покемонов в храме причинила ему моральный вред». Это в очередной раз показывает абсурдность ст. 148, и недопустимость включения в текст закона такой дискриминационной категории как «верующие».
Итого, кратко резюмируя.
1. Потерпевших в деле может и не быть, к сожалению, это – норма.
2. Если потерпевшие таки есть, внимательнейшим образом проверьте постановление о признании потерпевшим. Не забывайте, что не может быть одного потерпевшего. В постановлении следователем должно быть подробно обосновано, на основании чего лицо признается верующим, и как именно совершенное деяние, предполагаемое преступлением, причинило ему моральный вред.
3. Следователь должен доказать наличие у вас прямого умысла и конкретной цели – «оскорбить религиозные чувства верующих». Как – его забота, но он должен обосновать, что ваши действия были направлены именно на это, а не на то, чтобы просто выразить свое мнение. Пусть думает, как отграничить. Вы не должны доказывать свою невиновность.
4. Помните, что действия должны быть совершены публично (то есть там, где они могут стать достоянием неопределенного круга лиц), да еще и в присутствии верующих, о которых Вы должны были знать (помним же про цель, да?), ну или «иметь достаточные основания предполагать», что они увидят Вашу страницу во Вконтактиках с антирелигиозным постом, который Вы сделали, потирая ручонки и желая оскорбить их нежные чувства.
5. Ваши действия должны выражать «явное неуважение к обществу». Доказывать наличие такого неуважения, опять же, должен следователь, обосновывая, что это вообще такое, какие «общепризнанные моральные нормы» Вы нарушили, кем они «общепризнаны» и т.д.
Как правило, всегда под такие действия подпадает употребление нецензурной лексики. Так что поаккуратнее с русским языком.
Юлия Федотова