Легко представить невысокого, даже низкого мужчину лет двадцати пяти, с удивленным выражением , оттопыренными ушами, прямой спиной и низко посаженной головой, так низко что плечи касались ушей, а голова поворачивалась только вместе с грудью. Его звали Хрюкин Василий Ларьевич. В одесской духовной семинарии преподаватель английского языка Наталья Петровна Кравченко поставила двойку в годовую оценку Хрюкину по английскому и представила педсовету рапорт о исключении воспитанника Хрюкина из семинарии. Педсовет возглавлял ректор семинарии, муж Натальи Петровны протоиерей отец Александр Кравченко.
На педсовете отец Александр предложил поддержать решение преподавателя английского языка исключить из семинарии Василия Хрюкина за неуспеваемость по английскому языку.
Возразили ему двое: преподаватель по церковному уставу и преподаватель катехизиса. Оба преподавателя находили в Хрюкине искреннюю веру, детскость взглядов, что по их мнению говорило о непорочности душевных чувств, они характеризовали его как кроткого и смиренного послушника и что они сами к сожалению так и не осилили английский язык, и не только английского, а кроме русского и церковно славянского никакого другого. Уставщик апеллировал к усердию Хрюкина, так стоять на коленях не только в постные дни, а и в скоромные мог только Хрюкин, а как искренне он желает благословения, как благочестиво, с достоинством , сопряженным с учтивостью целует руку, кланяется и никогда первый не поворачивается спиной.
- Мы допускаем большую ошибку исключая Василия Хрюкина из числа воспитанников, он только своим видом смиренного агнца, кроткого ягняти, послушного испытуемого источает беспримерное поведение на сборище козлов, гогочущих на переменах. На переменах он стоит непременно лицом к стене и можно без всякого предположения утверждать что он молится, молится о том как ему не комфортно среди мечущихся семинаристов.
- Пожалуй Вы хватили отец Онуфрий, один Василий Хрюкин молится из двухсот воспитанников, Вам самому не кажется странным. Отец ректор махнул рукой , показывая отцу Онуфрию, что тот исчерпал апологию Хрюкина. Отец Федор Израилев открывал ректору новые черты семинариста Хрюкина , другие преподаватели в дискуссию не вступали и занимались своими журналами пока отец ректор выслушивал доводы преподавателя по катехизису.
-Учащийся Хрюкин зарекомендовал себя с первого класса как ответственный ученик, да некоторые формулировки и определения даются ему не сразу, иногда с трудом, однако какое усердие, какое трудолюбие, он всегда учтив, внимателен, громко и отчетливо поет молитвы на открытие урока и его закрытие. Мне кажется с него получится в будущем хороший, добрый священник.
Отец ректор принял в председательствующем кресле позу безоговорочную, бескомпромиссную.- Отцы прошу голосовать, кто за исключение воспитанника Хрюкина из семинарии и поднял руку, девять преподавателей подняли руки. -Против- и ректор посмотрел на Онуфрия и Федора, те смущенно подняли руки, воздержавшиеся, таковых нет ,- подытожил отец ректор. Ректор набрал номер телефона и попросил разыскать Хрюкина.
Отец ректор встал. – Отцы преподаватели, начал ректор, - сегодняшнее время поднимает перед нами определенные задачи, делает нам вызов и мы обязаны быть готовы, быть вооружены не только молитвой и постом, но и грамотностью, мы не имеем права выпускать безграмотных священников, как говорит святейший патриарх мы обязаны быть современны вызовам времени, на священном синоде по проблемам духовных школ не раз подчеркивали наши архипастыри и рекомендовали подтягивать уровень образования к светскому высшему, дабы не выглядеть священникам профанами и невеждами. Дело не в английском языке, хотя и в английском конечно тоже, а в избирательности воспитанниками предметов и предпочтений, мы не шутки шутим, мы окормляем грамотностью выпуск современных священнослужителей, они обязаны гармонично войти в среду, в общество и отторжения быть не может, иначе мы поставленную задачу не выполняем. И ответственность за допущенные ошибки мы несем и перед богом и перед правящим архиереем. Ему не должно быть стыдно за своих священников.
В дверь постучали. Послышалась молитва. –отец Онуфрий пригласите Хрюкина, ректор кивнул преподавателю. В чистом кителе, подшитым воротничком Хрюкин шагнул в кабинет трижды осенил себя крестным знамением, трижды низко поясно поклонился иконам, затем поклонился столу за которым сидело двенадцать немолодых бородатых мужчин.
-Василий Хрюкин вы знаете по какому вопросу вы здесь находитесь, - ректор пристально смотрел на Хрюкина.
-Педсовет одесской духовной семинарии проголосовал за исключение вас из числа воспитанников, что вы можете сказать по существу дела.
-Дела, -переспросил Василий, какого дела, я ничего такого не делал, сказал он громко отчетливо и немного вызывающе. Я пришел учиться в семинарию по призванию, меня призвал господь, я хочу быть священником, а то что мне не удается выучить английский так мне и на молитвы времени не хватает, я прошу присутствующих преподавателей экзаменовать меня осенью по английскому, я буду усердно молиться святому Роману сладкопевцу, который будучи косноязычным просил у господа таланта златоуста и певчего и господь по молитвам его открыл ему уста и он сладкословил господа и ангелы удивлялись его таланту. Выдержанная, четкая речь Василия Хрюкина разбудила дремавших старцев, они встревожились, а сидевший по правую руку отца ректора проректор обьявил об отзыве своей подписи о отчислении воспитанника Хрюкина. За проректором и остальные отказались от подписей. Отцы Федор и Онуфрий торжествовали. Отец ректор смиренно принял капитуляцию.
Осенью никто и не вспомнил о экзаменовке, Хрюкин приехал в семинарию священником, должно быть правящий архиерей внял молитвам Хрюкина, который успел жениться за лето, рукоположиться в дьяконы и затем в пресвитеры. Английский ему не открылся.
Теперь низкорослый свежеиспеченный священник переводился на заочное отделение и по семинарии ходил гордо и поворачивался ко всем грудью.
Как то за обедом в трапезной после общего блогословения отец Василий переблагословил суп, макароны и компот. На вопрос сокурсника зачем он так делает отец заметил:
- отец Петр Параграф (прозвище преподавателя по сравнительному богословию) выпивает, стало быть грешный, потому силы в его благословении нет, это все равно что бесплодная женщина, сколько бы она не была с мужчиной детей не будет, так и в том благословении. Нашлись ребята нуждающиеся в настоящем благословении и к столу во время обеда и завтрака и ужина к столу Хрюкина несли тарелки под переблагословение.
Отец Александр вызвал Хрюкина.
-Хрюкин, Василий, садитесь – интервалами молчания говорил ректор. На вас рапорт отец Петр Липкин составил о кощунственном отношении о его священном сане, что вы себе позволяете, вы недоучившийся недоросль делаете непотребные заявления среди семинаристов, я этого на потерплю. Вы и так держитесь на волоске. Будущая переэкзаменовка по английскому даст вам законный пропуск на все четыре стороны; как вы, юный священник можете судить о божественном промысле и божественной же благодати. Кто вам дал право подвергать сомнению то что уже по определению неопровержимо? А?- зло настаивал на ответе ректор.
-отец Александр, вы покрываете пьяницу в стенах семинарии и к сожалению мне ничего не остается как написать об этом в патриархию в комитет по образованию. Если вы не в силах бороться в семинарии с пьянством то надо просить помощи, здесь ничего зазорного нет, я видел на фотографии вашего выпуска что вы вместе учились с ним, я понимаю вас, но причем здесь семинаристы.
За двадцать лет духовной карьеры отец ректор впервые в глаза выслушивал наинаглейшие речи оскорбляющие все его достоинство, от бессилия и злобы он махнул рукой отпуская Хрюкина. Тот так же как и при входе трижды перекрестился на икону, трижды низко поклонился иконам и самому ректору, а в дверях обернулся:- я напишу в синод ради будущих священников семинаристов, а английский на приходе еще не одному батюшке не понадобился,- и тихо прикрыл за собой двери кабинета.
От такой наглости ректор оцепенел. Он интриган из интриганов, искусный дипломат, просвещенный вития , последняя инстанция для подчиненных, ловкий перестраховщик и потерпел от кого от узколобого жалкого мелкого человечка , потерпел сокрушительное поражение, он действительно ничем не в состоянии мстить Хрюкину. Наверняка архиерей рукоположил его так быстро по какой-либо надобности и сейчас писать ему плохо о Хрюкине значить посеять вражду. Запретить писать Хрюкину он не может. Ректор подошел к книжному шкафу вынул бутылку коньяку, налил полную пятидесятиграммовую рюмку и залпом выпил.
-Мерзавец, а черт с ним. Но откуда такая прыть у божьего человека, он далеко не овца, он хитер, расчетлив, возможно умен, но определенно подлец. Пожалуй именно такие святыми становятся, прости меня господи, - ректор перекрестился и смачно плюнул.
В синод Хрюкин таки написал, но подписано письмо было вовсе не Хрюкиным а, каким то Сергеем Вратовым. Донос оставили без рассмотрения, Хрюкина никто не трогал, он спокойно доучился до конца курса и получил аттестат.
Отца Петра отправили за штат, он окончательно запил и спился. Средств к существованию он не имел так крестил по соседям, да хоронил.
Ректора вскоре подсидели, отправили в собор вторым священником и сделали почетным исповедником. Он осунулся, замкнулся, никому не доверял, мало с кем общался и стал очень подозрительным.
Хрюкин возглавил благочиние, встречал с шиком архиерея, а на день хиротонии подарил ему новенький БМВ.