А ведь действительно интересно, почему? Ведь посмотрите, и американская политическая элита, и российская, обе демонстрируют совершенно возмутительный волюнтаризм во внешней политике без адекватного просчета последствий. Но, при этом, американская система продолжает процветать, а российская, прямо скажем, не очень. Что же касается европейской политической элиты, то по степени ничтожности и идиотизма она легко даст сто очков вперед и российской и американской элитам вместе взятым. А система, тем не менее, и них процветает, а в России наоборот деградирует. При тех же обстоятельствах на Западе люди живут все лучше, а в России наоборот все хуже. Почему так, должны же быть тому какие-то объективные причины?
Принято считать, что Америка в своем процветании опережает другие культуры лишь потому, что ни одна из мировых войн не коснулась непосредственно американской территории. Что ж, этот факт отрицать трудно. Однако вопрос – а что, тот факт, что Советский Союз выпускал тонны отечественной обуви, которую никто не покупал, тоже объясняется войной? А тот факт, что в России люди в массовом порядке мочатся мимо унитазов в общественных туалетах, хотя у себя дома так и не делают, тоже объясняется войной, которая имела место семь десятилетий назад? Но, позвольте, в Западной Европе тоже была война, причем та же самая, но в европейских странах население по какой-то причине подобным образом себя не ведет. Почему, откуда такая разница в поведении?
Вот, Андрей Кончаловский считает, что все это из-за отсутствия у российского человека анонимной индивидуальной ответственности. Что ж, готов согласиться. Но отсюда опять вопрос – почему российский человек лишен этой самой анонимной индивидуальной ответственности? На это А. Кончаловский тоже отвечает, что, мол, потому, что «дело в том, что наша советскость - это все иллюзия. Мы крестьяне. Россия как была крестьянской страной, так ею и осталась». И с этим тоже можно согласиться. Но, опять-таки, возникает следующий вопрос – а почему русские так и остались крестьянами с холопским сознанием в то время, как ни с европейцами, ни с американцами этого не произошло? Неужели и в этом виновата все та же война?
А помните, в курсе марксизма-ленинизма нас учили, что опыт – критерий истины? Учить-то учили, но только этот принцип исключительно в наших студенческих конспектах и оставался. На практике же, критерием истины всегда было то, что партия прикажет. Отсюда и тонны отечественного ширпотреба, который никто не покупал. А вот американцы понимают этот принцип буквально и следуют ему в самой что ни на есть повседневной жизни. Ото всего, что не подтвердило своей состоятельности на практике, в этой культуре немедленно отказываются. А ведь у них марксизм-ленинизм никогда не был господствующей идеологией. Откуда же у русских такое необъяснимое пренебрежение принципами, которые ими же провозглашаются как «всесильно потому, что верно», тоже из-за войны, которой не было в Америке?
Андрей Кончаловский на войну не ссылается, а объясняет все это культурными традициями, идущими из глубины веков, и для изменения которых так же нужны столетия. Но это объяснение так же нельзя признать в полной мере состоятельным, поскольку каждый аргумент вызывает лишь следующий вопрос. Почему, например, именно в русской культуре сложились подобные традиции, а в Западной Европе или Америке нет? Когда Кончаловский приводит в пример Китай и Японию, это еще вписывается в какую-то логику, поскольку достаточно посмотреть не географическую карту – где Япония с Китаем, а где Европы с Америками! Что же касается России, то подобное объяснение убедительным не выглядит, поскольку с момента своего возникновения Россия существовала и развивалась в постоянном и непосредственном контакте с европейскими культурами, причем, и сама при этом географически являясь частью Европы. Получается, что вся аргументация Кончаловского, при всей ее стройности и логичности, это лишь определение неизвестного через очередное неизвестное. Нет, ответ, как представляется, следует искать совершенно в другой плоскости…
Помните, давным-давно еще в советские времена всем нам вдалбливали ленинскую статью «Три источника и три составных части марксизма»? И в этой связи объяснялось, что основой марксистской философии явились, в том числе, серьезные научные прорывы XIX века, и, прежде всего, это закон сохранения и распределения энергии, открытие клеточного строения биологических организмов, и Теория происхождения видом Ч. Дарвина. На этой основе был сформулирован диалектический материализм, как философская концепция материалистической картины мира, а за тем и исторический материализм как теория развития общества, оказавшаяся в последствии не в полной мере корректной.
Да, но ведь и сегодня мы живем тоже в период эпохальных научных прорывов в биологии. Это прорыв в молекулярной генетике, приведший к секвенированию генома. Это эпохальные открытия в области физиологии мозга (Дик Свааб), это эпохальные открытия в области этологии приматов (Франс де Валь), это эпохальные открытия в области эволюционной биологии (Ричард Докинз). Это все те самые научные прорывы, которые существенно откорректировали сегодняшнее понимание материального мира и, прежде всего, мира живых организмов. И если говорить о философии, то из этих научных прорывов, в первую очередь, следует тот факт, что нет никакого исторического материализма в качестве теории развития общества, поскольку общество развивается по законам того же самого диалектического материализма, или, проще говоря, в соответствии с законами физики. Не поискать ли ответ на поставленный вопрос именно в этой плоскости?..
Действительно, судите сами, сколько десятилетий лучшие научные умы искали причину, по которой так внезапно вымерли все динозавры. А оказалось, что искать было просто нечего. Динозавры, как выяснилось, во-первых, не были рептилиями, а были теплокровными животными, а, во-вторых, они вовсе не вымерли. Оказалось, что динозавры эволюционировали в направлении уменьшения в размерах и дошли до нашего времени в виде тех животных, которых мы сегодня называем птицами.
Не менее интересен и современный научный взгляд на эволюцию человека. Полтора столетия эволюционисты искали «недостающее звено» Геккеля, который считал, что поскольку человек произошел от обезьяны, то непременно должно быть промежуточное звено, что-то вроде полуобезьяны-получеловека. А оказалось, что недостающее звено – это лишь фантазия Эрнста Геккеля, исходящая от неверного начального посыла. Оказалось, что человек не происходил ни от обезьяны, ни от общего с обезьяной предка – оказалось, что человек просто напросто и есть обезьяна, а именно, узконосая обезьяна семейства гоминид. Человек разумный – это всего лишь один из видов современных человекообразных обезьян, и, следовательно, искать гипотетическую полуобезьяну бессмысленно. Но из этого вытекает одна весьма важная мысль – если человек является эволюционировавшей обезьяной, то человеческое сообщество является не чем иным, как эволюционировавшим обезьяньим стадом.
Ну да, но как же можно так вот чисто физически не отличать человека от животных в то время, как человек обладает таким фактором, как Ум, которого нет у других приматов. Как можно не отличать человеческий Ум, создающий холодильники и самолеты, от отсутствия Ума у тех же, скажем, шимпанзе, которые как были на деревьях, так там и остались?
Да, действительно, мозг современного человека (сапиенса) весьма отличается от мозга других приматов уже хотя бы только тем, что потребляет 20% всей энергии, получаемой человеческим организмом из окружающей среды. Такого энергоемкого мозга нет ни у одного из современных приматов на Земле. И именно в этом столь энергоемком мозге и «живет» тот самый Ум, которым человек так привык гордиться. Но задавались ли вы вопросом – а откуда вдруг в какой-то момент взялась та дополнительная энергия, которая позволила человеку заполучить столь ценный подарок природы? Всю энергию на жизнеобеспечение организм получает из еды. Однако, как выяснили исследователи Федерального университета в Рио-де-Жанейро (Бразилия), если бы такие предки человека, как неандерталец и гейдельбергский человек питались бы тем же, чем питались их предки автралопитеки, парантропы и человек умелый, то для поддержания жизнеспособности мозга им пришлось бы тратить по 9-10 часов на поедание пищи, что практически невозможно, учитывая отсутствие эволюционных приспособлений к непрерывному поглощению пищи у этих гоминид. Как выяснилось, все было совсем не так, как нас когда-то учили в школе. Человек научился пользоваться огнем не потому, что он стал разумен, а совсем даже наоборот – человек стал разумным потому, что его предки научились пользоваться огнем. Термическая обработка мяса сократила время, требуемое на переваривание этого продукта. Но что еще важнее, это термическая обработка корнеплодов, которая сделала съедобным корнеплоды, которые до этого были несъедобными. В результате, организм получил возможность усваивать сложные сахара, содержащиеся в этих корнеплодах, что и дало энергию на содержание энергоемкого мозга. А далее, вполне понятно, что мозг, возникший на основе искусственного приготовления пищи, стимулировал организм к поведенческим реакциям, направленным на дальнейшее развитие искусственного жизнеобеспечения. Именно по этой причине человеческие сообщества (стада) и пошли по пути развития техногенной цивилизации. Таким образом, и наш мозг, и наш Ум, продуцируемый этим мозгом, и наша техногенная цивилизация, все это человек получил не результате каких-то подарков от некоего сверхъестественного источника, а очень даже естественным путем – в соответствии с законом сохранения энергии. То есть, и наш мозг, и наш разум имеют чисто животное происхождение, и, следовательно, понимание человеческого общества как эволюционировавшее обезьянье стадо, вполне корректно.
Однако, чтобы дальше было понятно, о чем и с каких позиций мы говорим, имеет смысл, как говорил Рене Декарт, договориться об определениях. Поэтому, прежде, чем перейти к сути вопроса, уточним, что современная наука понимает под человеческим мозгом, и что современная наука понимает под поведенческими реакциями человека.
Итак, начнем с мозга. В частности, с цитаты профессора Татьяны Черниговской, обошедшей многие американские национальные СМИ в 2011-м году:
«Мы – такие, как мы есть, и наша цивилизация – плохая или хорошая – такая потому, что у нас такой мозг.
Все что мы сделали на этой планете, и что мы сделаем – потому что у нас такой мозг.
Мы познаем мир, мы видим его так, у нас картина мира такая, потому что у нас такой мозг».
Ну, и какой же он этот мозг, о котором говорит Черниговская? А об этом все хорошо рассказал Дик Свааб: Человек – это и есть его мозг. И мозг от момента рождения до момента смерти («от матки до Альцгеймера») развивается и функционирует по некоей заложенной в него заранее «программе» (Н. Бехтерева называет это «матрицей»), которая (программа) формируется частично генотипом и частично во внутриутробном периоде до первого крика младенца.
После рождения, после первого вдоха младенца эта программа уже изменена быть не может. И дальше на протяжении всей жизни, от матки до Альцгеймера, мозг функционирует и развивается в соответствии с этой программой. Потому Д. Свааб и говорит, что «свобода воли – это лишь приятная иллюзия». И когда нам говорят, что-то вроде того, что человек должен изменять себя, должен менять свои интересы с неправильных на правильные, должен отказываться от своих неправильных жизненных ценностей в пользу других, правильных ценностей и пр., нужно четко отдавать себе отчет в том, что это бред, поскольку «законы физики» отменить нельзя. Изменить себя при помощи какого инструмента? – Очевидно, что мозга. Но человек и есть его мозг. Мозг – это и есть человек. Чтобы изменить человека, надо изменить его мозг, а для этого должна быть некая сила, которая выше мозга. Однако ж, мозг является высшей биологической управляющей инстанцией в материальном мире, и, следовательно, такие волевые изменения принципиально невозможны.
Ну да, есть некие люди, которые считаю иначе, которые считают, что есть управляющая инстанция выше мозга. Есть такие люди, которые убеждают других, что человек может и должен изменять себя, дабы соответствовать воле… говорящего куста. Но говорящих кустов нет. Их нет, не было и в ближайшее время не предвидится. И когда подобные люди вещают на предмет подобных «абсолютных» истин, нелишне помнить, что они являются такими же узконосыми обезьянами семейства гоминид, что и мы все, но с митрой, ермолкой или тюрбаном на голове. Иными словами, от нас они отличаются не тем, что в голове, а тем, что на ней…
И сказанного, кстати, становится понятным в том числе и то, что же оно такое то некое мнение большинства, на которое, главным образом на словах, с завидным упорством опираются политики. Любое большинство состоит из неопределенного количества меньшинств с разными интересами и ценностями. А каждое такое меньшинство, в свою очередь, состоит из неопределенного количества индивидуумов, т.е., индивидуальных мозгов тоже с разными интересами и ценностями, поскольку каждый из них функционирует в соответствии со своей индивидуальной «матрицей». Иными словами, никакого большинства в природе не существует, но существует лишь химера, элемент веры, которую пытаются внушить людям те, кто в этом заинтересован.
Теперь о поведенческих реакциях. Собственно, все поведение человека или животного – это и есть набор поведенческих реакций.
Поведенческие реакции бывают двух типов – генетически обусловленные и приобретенные (культурогенные) в процессе контактов организма с окружающей средой. Добывание еды, например, это генетически обусловленная поведенческая реакция. А креститься на церковь –явно приобретенная. Кроме того, поведенческие реакции бывают не выходящими за пределы данного организма (например, чесать, где чешется) и выходящими за пределы организма в окружающую среду (например, дать кулаком соседу в «торец»). Так вот, генетически обусловленную поведенческую реакцию, выходящую за пределы данного организма в окружающую среду, с легкой руки Ричарда Докинза стали называть «расширенным фенотипом вида». Именно этот тип поведенческих реакций является ключевым при рассмотрении социальных процессов в человеческом обществе.
Дело в том, что приобретенные поведенческие реакции, как эволюционный материал, могут быть направленными как на сохранение вида, так и на гибель вида, так и быть полностью бесполезными/безвредными для вида. Какой окажется та или иная приобретенная поведенческая реакция в будущем, мы только в будущем и узнаем. Другое дело расширенный фенотип – этот тип поведенческой реакции всегда направлен только на сохранение вида. Следовательно, любые внешние условия, подавляющие расширенный фенотип, ведут к гибели вида (чаще в виде распада данного стада). И наоборот, условия не подавляющие расширенный фенотип, ведут к процветанию вида.
И все же, до какого предела можно считать правомерным отождествление человеческого государственного устройства с обезьяньим стадом?.. – Ни до какого. Человеческие сообщества с обезьяньим стадом вообще нельзя отождествлять. Но не потому, что человеческий социум отличается от обезьяньего стада, а потому, что никакого обезьяньего стада вообще не существует. Обезьяны не живут в стаде, они живут в социумах, устроенных аналогично человеческим. И в этом-то и заключается вся фишка…
Для примера, возьмем вид человекообразных обезьян, генетически наиболее близкий человеку – шимпанзе. Как устроено стадо у шимпанзе?
Шимпанзе живут в сложноустроенных мужских и женских социальных группах, называемых общинами. Внутри общины статус индивида и его влиятельность диктуют определённую социальную иерархию. Иерархию шимпанзе можно назвать плоской, так как несколько индивидов могут быть достаточно влиятельными, чтобы вместе доминировать над другими членами, занимающими более низкое положение. Доминирующего самца обычно называют альфа-самцом. Альфа-самец имеет наивысшее социальное положение, он управляет группой и поддерживает порядок во время споров. В обществе шимпанзе доминирующий самец не всегда самый большой и сильный, а, скорее всего, он самый умелый манипулятор и политик, способный контролировать происходящее внутри группы. Чтобы добиться доминирующего положения самцы шимпанзе обычно обзаводятся соратниками, которые при необходимости окажут им поддержку в борьбе за власть. Альфа-самец, как правило, показывается на публике в напыщенном виде, он вздыбливает на теле шерсть, чтобы визуально увеличить свой размер и придать себе как можно более устрашающий и властный облик. Такое поведение, по всей видимости, является принципиальным для статуса альфа-самца, так как оно помогает ему поддерживать свой авторитет и запугивать других членов общины, которые пытаются захватить власть. Шимпанзе, занимающие подчинённое положение, чтобы выказать уважение, делают почтительные жесты с помощью языка тела или простирают руки, во время уханья. Самки шимпанзе выражают своё почтение альфа-самцу, представляя ему на обозрение свои задние части.
У самок шимпанзе в пределах своей группы тоже имеется иерархия, которая контролируется индивидом женского пола. В некоторых женских общинах статус высокопоставленной матери может переходить к дочери по наследству. Самки также создают союзы сторонников, чтобы доминировать над самками, занимающими более низкое положение. Но в отличие от самцов, основная цель доминирования которых заключается в получении привилегий при спаривании и иногда в возможности жестокого обращения с подчинёнными, самки хотят доминировать для того, чтобы получить доступ к ресурсам, например к еде. Так высокопоставленные самки обычно первыми получают доступ к ресурсам. В общем же, оба пола хотят получить более высокий статус, чтобы улучшить своё социальное положение внутри группы.
Часто случается, что решение о выборе альфа-самца остаётся за самками. Чтобы получить альфа-статус в общине, самцу шимпанзе необходимо завоевать признание у самок. Самки хотят быть уверены, что их группа будет находиться в местах, где есть достаточно пищи. В некоторых случаях группа доминирующих самок может сместить альфа-самца, если он им неугоден, и подготовить ему на замену другого самца, в котором они видят более подходящего лидера для их группы.
Ну, и где же в приведенном описании мы видим стадо? – Нет никакого стада, а есть социум.
Если все это перевести на привычный социологический язык, то, получается, что вожак стада шимпанзе становится таковым не в результате банальной драки с другим самцом за власть, как, например, у оленей, а… в результате выборов. Вожак шимпанзе – лицо выборное. Но выбирается он не всеобщим голосованием всех членов сообщества, а группой наиболее авторитетных особей, т.е. аналогом человеческого парламента. И что делает вожак, став вожаком? – Набирает себе команду помощников из числа других самцов. Чем не аналог исполнительной власти вроде кабинета министров во главе с премьером, как в Европе, или во главе с президентом, как в США? И что же входит в обязанности обезьяньего «президента»? – Обеспечить сообществу «хлебное место» и обеспечение порядка внутри этого сообщества, т.е. действительно исполнительная власть, и ничто другое! А если вожак перестает устраивать стадо, его отстраняют от власти и выбирают нового, что делается все тем же «парламентом». Вот вам и стадо!
Ну, и что же все это нам дает?
Здесь, прежде всего, следует сделать еще некоторые уточнения общего порядка. Систематика живых организмов по классам, отрядам, семействам, родам и видам, это примерно тоже самое, что отношение частных законов физики к общим, из которых они вытекают. Так, например, газовые законы (Бойля-Мариотта, Гей-Люссака и Шарля) описывают разные явления, но не могут выйти за пределы более общих Первого, Второго и Третьего начал термодинамики. А эти законы, в свою очередь, не могут выйти за пределы более общего Нулевого начала термодинамики, которое, в свою очередь, не может выйти за пределы более общего Закона сохранения энергии. Точно так же, физиология видов существенно различается между собой (между видами), но не может выйти за пределы рода. Рода тоже существенно различаются между собой, но не могут выйти за пределы семейства. И так далее, вплоть до класса.
Большая часть жизненных аспектов человека происходит, конечно же, на уровне вида. Но, к сожалению, здесь мы не можем вычислить видовые расширенные фенотипы простой подстановкой численных данных в уравнение общего закона, поскольку не знаем пока, какие, собственно, данные туда следует подставлять. Но опосредованно очень многое понять можно, и даже не очень сложно. Все, что сказано о структуре сообщества шимпанзе, это расширенный фенотип человека на уровне отряда и семейства. И уже на этом уровне, на уровне условного «закона сохранения энергии» видно, почему вектор развития социальной системы в США положительный, а в России отрицательный. И, действительно, даже на нынешнем российско-украинском конфликте мы можем видеть, что внешняя политика, как России, так и США вместе с Евросоюзом – это не что иное, как соревнование сторон в степени идиотизма. Однако, при этом, на уровне внутренней жизни в этих сообществах, жители США продолжают процветать, а жители России… как-то не очень. Почему?
В обезьяньем сообществе выборность исполнительной власти происходит в результате не всеобщих выборов, а выборов наиболее авторитетной группы особей. А как в этом плане дело обстоит в США? – Формально на бумаге в Америке действует всеобщее избирательное право. Но на практике этого нет. На практике 82% избирателей голосуют по традиции – половина за республиканцев и половина за демократов, и, таким образом, на результат выборов не влияют. И только оставшиеся 18%, так называемые неопределившиеся, голосуют мозгами. Следовательно, только 18% американских избирателей фактически и влияют на результат выборов. А что мы имеем в России? – В России формально на бумаге тоже действует всеобщее избирательное право, которого, как и в США, практически тоже нет. Но в России его нет по другой причине – потому, что вообще нет никаких выборов, а исполнительная власть возникает исключительно в результате внутри дворцовых договоренностей. Таким образом, в США система назначения «вожака» соответствует расширенному фенотипу человека, что ведет к сохранению вида. А в Россия эта система наоборот расширенный фенотип человека подавляет, что к процветанию вида привести никак не может.
В обезьяньем сообществе «исполнительная власть» лишь обеспечивает своим «гражданам» хлебное место, но сама непосредственно их не кормит. Особи кормятся сами. То же мы наблюдаем и в США, где исполнительная власть лишь создает условия для прокорма, но кормятся граждане сами. В странах же авторитарных, где есть такое явление как газово-нефтяная рента (страны ОПЕК, Россия…), исполнительная власть кормит собственное население путем прямого или опосредованного распределения этой ренты. То есть, система прокорма граждан в США соответствует расширенному фенотипу человека, а система прокорма граждан в России расширенный фенотип человека подавляет, что, опять-таки, не работает на сохранение вида.
В обезьяньем сообществе структура исполнительной власти горизонтальная, где «президент» и «его команда» наделены ограниченными полномочиями, а все вопросы повседневной жизни особи решают между собой, опираясь на внутреннюю иерархию. Иными словами, вопросы практического осуществления жизнедеятельности особи решают на местном уровне без участия вожака. Именно это и обеспечивает каждой отдельно взятой особи возможность кормиться самостоятельно. Точно такая же горизонтальная структура власти характерна и для США и стран Западной Европы. В России же структура власти носит вертикальный характер, который лишает гражданина возможности эффективно решать вопросы повседневной жизни на местном уровне, поскольку вся местная жизнь находится под жестким контролем центра. Как нетрудно видеть, и в случае структуры исполнительной власти, США и Западная Европа вполне соответствуют расширенному фенотипу человека, а Россия нет. Вся государственная структура российской исполнительной власти направлена на подавление расширенного фенотипа человека, и, следовательно, к процветанию общества вести никак не может. Не может просто потому, что законы физики отменить нельзя, как бы того не хотелось приверженцам консервативных ценностей и прочей так называемой духовности.
Возникает естественный вопрос – почему же в таком случае внешняя политика США ничем не лучше российской?
А вот ответ на этот вопрос лежит в культурологической плоскости. Есть такое понятие, как иерархия проблем. Иерархия проблем может быть сверху вниз, т.е. от общего к частному, или снизу вверх, т.е. от частного к общему. Для американского общества исторически характерна иерархия проблем снизу вверх. То есть, человек, прежде всего, занят проблемами частными на уровне семьи. Во вторую очередь его могут интересовать проблемы района или городка, в котором он живет, и так далее. И лишь в последнюю очередь основную массу американцев трогают проблемы международные, т.е. практически эти проблемы их вообще не трогают. Поэтому-то международная политика в США практически и оказалась вне какого-либо контроля со стороны общества. Отсюда и известный результат. В России результат тот же, но по другой причине. Для большинства европейских культур, включая Россию, наоборот характерна иерархия проблем сверху вниз. При такой иерархии проблем внешняя политика России могла бы быть весьма и весьма разумной, однако, поскольку исполнительная власть в России не выборная, а, по сути, узурпаторская, то узурпатор что хочет, то и делает при полном лишении общества какого-либо контроля над этой властью. Отсюда и результат, отсюда и паритет в идиотизме между двумя сторонами во внешней политике.
Кстати, по этой же причине западный тип демократии не приживается в таких странах, как Россия, Ирак, Афганистан и пр. Дело в том, что горизонтальная структура власти возможна только в том случае, если господствующая иерархия проблем в обществе снизу вверх. Общество же, где господствующая иерархия проблем сверху вниз горизонтальной структуры власти принять не может. Но, если так, каким же образом в странах Западной Европы горизонтальная структура власти все же прижилась в то время, как культурологически для Западной Европы тоже характерна иерархия проблем сверху вниз, а не как в Америке?
А дело здесь вот, в чем. Ведь до Второй мировой войны практически вся Западная Европа была авторитарной, хотя в этих странах и существовала выборная система. То, что мы сегодня понимаем под Западным типом демократии – это ведь не формальное чисто физическое наличие выборов, а именно горизонтальная структура власти. До Второй мировой войны Европа этим вовсе не отличалась. Однако после окончания Второй мировой войны европейские страны, пожелавшие как можно быстрее выйти из послевоенной экономической разрухи, приняли предложенный Америкой план Маршала. А в ответ на это согласились на то, чтобы США продиктовали этим странам тип государственного устройства. Иными словами, горизонтальная структура власти в европейских странах была введена насильственно со стороны. И, как мы помним, военное поколение европейцев не слишком восторженно все это принимало, но подчинилось под сильным экономическим давлением. Военное поколение ушло, и сегодня мы видим, что искусственно внедренная горизонтальная структура власти вполне способна и прижиться, и пусть и частично, но переформатировать культуру с «верхней» иерархии проблем на «нижнюю». Поэтому так и получилось, что европейским странам удалось переформатировать свои общества таким образом, чтобы они не подавляли расширенный фенотип человека, откуда и их нынешнее процветание. Что же до постсоветской России, то ее политические элиты так и не поняли, что «законы физики» отменить нельзя, что никакой идеологии это неподвластно. Поэтому в России никаким процветанием не пахнет и не запахнет до тех пор, пока ее правители не поймут, что мир устроен не так, как он должен быть устроен по их мнению, а так, как он устроен на самом деле…
Илья Трейгер, Вашингтон
